Свой среди чужих  - Виктор Тюрин

Фон Болен посмотрел на меня, как на сумасшедшего:

– Я вас абсолютно не понимаю. Чего вы от меня хотите?

«Неправильно начал разговор. Надо продумать и сменить направление беседы».

– Разговор у нас не для лишних ушей, поэтому давайте перенесем его на свежий воздух. Вы пока ешьте, а я попью кофе.

Обед барону я явно испортил. Он поковырялся в салате, быстро съел суп, явно не задумываясь над его вкусом, потом быстро выпил кофе. Мы вышли на улицу, а затем, свернув в близлежащий сквер, какое-то время шли по аллее. Постепенно успокоившись, барон первым начал разговор:

– Я человек деловой и поэтому хотел бы сразу внести ясность. Кто вы, мне известно, а вот зачем я вам – не понимаю, поэтому скажу сразу: я весьма далек от планов Генерального штаба. Может, теперь вы расскажете, чем я мог заинтересовать… вашу разведку.

Подполковник был сильным и уверенным в себе человеком. Вот и сейчас, как тогда в партизанском лесу, он снова показал себя настоящим мужчиной, расставив все точки над «i».

– Я все объясню, но для начала хочу задать вам один вопрос личного свойства. Что вы выберете, когда на одной чаше весов будет лежать верность Германии, а на другой – ваше личное благополучие, жизнь ваших дорогих и близких людей?

Фон Болен резко остановился. В глазах – гнев, пальцы сжались в кулаки. Ему очень хотелось кинуть мне в лицо оскорбление, а еще лучше ударить меня, но он сдержался.

– Я был о вас лучшего мнения. Угрожать жизни моих близких… это такая низость, что я даже выразить…

– Бросьте. Никто не собирается им угрожать. Призовите свой разум, барон, обдумайте еще раз, что я вам сказал, а затем попробуйте снова ответить на мой вопрос.

Это был не просто вопрос, а проверочный тест. Насколько я мог судить о немце, то в первую очередь тот был бизнесменом, любящим мужем и отцом, а только во вторую очередь патриотом. Впрочем, я мог и ошибаться. Если он сейчас скажет, что все отдаст во имя Германии, то на нем можно будет ставить крест как на будущем компаньоне. Именно так. Пока я добирался до Швейцарии, у меня было много времени обо всем подумать. О своей жизни и о том, что меня ожидает в будущем. Строить жизнь в Стране Советов во время правления Сталина мне совсем не улыбалось, и я решил: хватит плыть по течению. К тому же такого удачного стечения обстоятельств может больше и не быть. У меня были кое-какие знания из будущего, а у немца – большие деньги и весьма широкие связи в деловом мире. Если это объединить, то можно организовать неплохой бизнес. Вот только надо выяснить: кто он? Фанатик или делец?

– Я немец и люблю Германию, мою родину, но мои близкие для меня – это всё, – четко и твердо ответил барон после нескольких минут напряженного обдумывания ответа на мой вопрос.

– Именно это мне и хотелось от вас услышать, господин барон. Теперь я поясню свой вопрос. Мне хотелось говорить с деловым человеком, а не фанатиком фашизма, потому что только так мы сможем найти общий язык.

– Это вряд ли! У нас может быть общее мнение в отношении искусства или… семейных ценностей, но какие, помилуй бог, могут быть общие цели у немецкого офицера и русского коммуниста?

– Не разочаровывайте меня, господин барон. Обычно деловые люди интересуются предложениями, которые им делают, а уже потом делают выводы. Или вы не такой?

– Если я правильно вас понимаю, то вы хотите предложить мне какое-то общее для нас дело?

– Как ни удивительно, но у меня есть очень неплохие предложения. Вот только с этим пока не будем спешить. Мне просто хотелось бы знать, что если мое предложение будет выгодно для вас, вы сможете отбросить политическую чепуху и будете рассуждать, как практичный человек.

– Не сомневайтесь. Я практичный человек. Если у вас будет деловое предложение, выгодное для меня, то я его приму, – подполковник сделал паузу. – Давайте не будем ходить кругами, а перейдем к делу. Чего вы от меня хотите?

– Мне нужно все знать о переговорах представителя генералитета с Алленом Даллесом. Мы знаем, что такие переговоры были, и вы при этом присутствовали.

Барон какое-то время смотрел на меня, потом вдруг неожиданно спросил:

– Как вы собираетесь использовать эти сведения?

Этим вопросом он поставил меня в тупик. Я думал, что он начнет говорить о долге и совести, а он…

– Даже не знаю, что вам ответить. Хм. Думаю… что командованию нужны эти сведения, чтобы убедиться в лояльности или предательстве союзников. Вы что, смотрите на это в другом разрезе?

– Да. Я хочу убедиться, что с моими товарищами ничего не случится.

– Ничего точно не могу сказать, но думаю, нас нисколько не интересует кучка генералов-заговорщиков, а вот планы союзников насчет заключения союза с Германией очень даже интересны.

– Хорошо. Именно в таком ключе я вам расскажу о состоявшихся переговорах. Только предупрежу сразу: никаких документов в их процессе не было составлено или подписано, так как они полностью провалились. Теперь слушайте…

Спустя двадцать минут он закончил и сказал:

– Вкратце это всё. Никаких записей при встрече не велось, никаких бумаг не было подписано, поэтому никаких письменных свидетельств предоставить вам не могу.

Я задал ряд вопросов, уточняя детали, а заодно откладывая в памяти главные узловые моменты переговоров, после чего сказал:

– Мне нужно от вас две вещи. Первое. Вы как можно быстрее выходите из рядов заговорщиков. Второе. Найдите для меня другой источник информации, который может вас заменить.

Теперь барон уже оторопело уставился на меня.

– Послушайте… как вас… Шнитке! Вас что, в самом деле заботит мое благополучие?! Вы ведь только что получили, что хотели! Что вам еще нужно?

– Господин барон, господин барон. Вы уже забыли, что я вам говорил о возможных деловых предложениях? А я нет! Мне не нужен в компаньонах мертвец.

– Почему мертвец? – сразу насторожился барон.

– Скажу коротко: останетесь в рядах заговорщиков – станете мертвецом. Объяснять не буду. Пока не буду.

Барон замотал головой, словно хотел таким образом привести в порядок свои мысли.

– Не понимаю я вас! Вы опять говорите какими-то загадками!

– Со временем, господин барон, – усмехаясь, успокоил я его, – вы все узнаете.

– Мне нужно знать все прямо сейчас!

– Я уже вам все сказал.

Какое-то время он испепелял меня взглядом, но потом сдался и буркнул:

– Даже если все так, как вы говорите, что я должен сказать своим товарищам?

– В таких делах я не советчик, но еще раз повторю: чем быстрее покинете их ряды, тем больше у вас и вашей семьи будет шансов уцелеть.

– Я должен понимать ваши слова…

– Еще раз подумайте о вашей замене.